Россия, называя несимпатичное ее правящей элите руководство Украины не иначе как «киевской хунтой», обвиняет ее в национализме и фашизме, не обращая внимания как минимум на несколько обстоятельств. Во-первых, не Украина, а Россия отделила от своей соседки Крым и дестабилизирует ситуацию на востоке страны на основании того, что данные территории населены русскими и русскоязычными: это означает, что не Киев, а Москва ведома идеей построения моноэтничного государства, как того требуют националистические принципы. Во-вторых, агрессию сейчас проявляют в большей мере не украинские, а русские националисты. В-третьих, что легко можно заметить, самые известные идеологи европейских ультраправых — от Виктора Орбана до Марин ле Пен — в последнее время зачастили в «антифашистскую» Москву, а не в «фашистский» Киев. Утверждая консервативный национализм и реваншистскую идеологию в качестве государственного «символа веры», Кремль подкладывает мощную мину под российскую государственность, так как наша страна всегда была куда более многонациональной, чем Украина.

Ведя лукавую пропагандистскую кампанию, направленную на подрыв территориальной целостности соседнего государства, сегодняшняя Россия не только торпедирует сложившийся мировой порядок — она дезавуирует большую часть принципов и представлений, лежавших в основе того внутреннего порядка, который сложился в годы путинского правления. Этот порядок можно любить или отвергать, но нельзя сомневаться в его существовании. Политика, которую проводит ныне Кремль, создает впечатление, что отечественные власти лишены любой способности оценить, повторяя известную фразу, «как слово наше отзовется». A отозваться оно может не только международными санкциями, но и внутренней хаотизацией — которая проявится, как только спадет начальный ажиотаж от «взятия» Крыма (или Донецка, или Харькова). И тогда бумеранг, смело направляемый сегодня державной дланью в стан неприятеля, вернется домой…

Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. «Лукавое слово» // Ведомости, 30 апреля 2014 г., с. 6–7.

Под собою не чуя страны…

События на востоке Украины приобретают характер гражданской войны, что само по себе прискорбно, но при этом гражданская война разворачивается на границах России и ведется одной из сторон под пророссийскими лозунгами, что не может не вызывать особого беспокойства.

Россияне — хотя этого не слишком хотят признавать — становятся жертвами конфликта; на границах Украины и России заметно все большее количество потенциальных беженцев; да и вмешательство нашей страны в разгорающуюся войну по-прежнему остается вероятным. Однако немногие обращают внимание на другую опасность, которой чревато это вооруженное противостояние непосредственно у границ РФ.

Сегодня принято считать, что в результате украинской революции к власти в Киеве пришла «фашистская хунта».

Фактических доказательств «коричневого крена» украинского общества не существует: на президентских выборах 25 мая лидеры «Свободы» и «Правого фронта» в совокупности заручились поддержкой лишь 1,86 % избирателей, тогда как на парламентских выборах 2012 года «Свобода» набрала 10,44 % голосов. В то же время у нас, в России, националистические настроения набирают силу, и чем дольше продлится конфликт на востоке Украины — тем более мощными они могут оказаться. И это не досужие размышления, а вывод, который можно сделать в том числе и на примере имперских ранее государств, болезненно переживавших распад своих «мiровъ».

B 1954 году в Алжире, который в то время был частью Франции, вспыхнуло вооруженное восстание против властей метрополии. Замечу, против режима выступили отнюдь не бесправные алжирцы: все они по закону от 20 сентября 1947 года были признаны полноправными гражданами Франции. Но Алжир казался французам настолько естественной частью Франции, что в провинции началась полномасштабная война. Эта война породила своих героев (среди которых был, например, и Ж.-М. Ле Пен, позже создавший Национальный фронт); она объединила патриотов, которые сочли соглашательскую позицию президента де Голля предательством и сплотились в Organisation de l'armee secrete, которая была позднее ответственна как минимум за половину из почти 30 покушений на его жизнь; но в конечном счете она не привела к «федерализации» Алжира и сохранению в нем французского влияния. Франция вынуждена была репатриировать 900 тысяч своих соотечественников, дальнейшая жизнь которых в Алжире оказалась невозможной.

Ha мой взгляд, наша страна рискует повторить этот путь. Вместо того чтобы, проведя переговоры с украинскими властями, потребовать введения в регион миротворцев ООН, делается ставка не столько на мирных украинцев, привыкших говорить на русском языке, сколько на радикальных элементов, стремящихся прийти к власти на востоке страны. Учитывая 85 %-й уровень поддержки, с которым россияне относятся к присоединению Крыма, можно предположить, что в отношении «сторонников федерализации» значительная, пусть и меньшая, часть наших сограждан также испытывает симпатию. Впрочем, как бы то ни было, это не изменит результата: Россия будет стараться прямо не вмешиваться в конфликт, а украинская армия после некоторого времени, которое необходимо для восстановления ее управляемости, «зачистит» сопротивление в Донбассе. Десятки тысяч людей, враждебно настроенных по отношению к Украине, вынуждены будут переселиться в Россию, где найдут приют и лидеры повстанцев. В такой ситуации борцы за защиту и расширение «русского Mipa» могут положить начало настоящей националистической волне — только русской, а не украинской.

Украина сегодня стремится в EC и НАТО, где национализм не слишком приветствуется (последние выборы в Европарламент не обеспечат ультрас никаких значимых постов и влияния). Россия, напротив, обособляется и выстраивает свою идентичность вокруг «особости» и «уникальности». В такой ситуации прилив мощно «заряженных» на национализм повстанцев с востока Украины может стать катализирующим фактором.

Меня удивляет, насколько спокойно наша власть относится к такой перспективе. B Москве и Санкт-Петербурге в последние недели продолжались задержания граждан, по мнению правоохранителей, причастных к т. н. «болотному делу» двухлетней давности. Они — де опрокидывали туалеты и излишне сильно нажимали на шеренгу полицейских. При этом людей, стреляющих в украинских военных на территории их страны и сбивающих вертолеты регулярной армии, многие российские СМИ описывают как героев. Ha мой взгляд, российские власти недооценивают потенциал их «героизма», который может с удвоенной силой и совсем не в тех местах, где сейчас, проявиться после того, когда станет ясно, что в Донецке и на Луганщине нет интересующих HATO объектов, и потому эти территории можно «сдать». Война за «русский мiръ» в этом случае вполне может постепенно переместиться внутрь России — а наша страна является куда более многонациональной, чем Украина, и тут ответная «федерализация» может проявиться в отнюдь не полезных для Российской Федерации формах (не за нее ли выступают радикалы, например, в Дагестане?).

Я убежден: России выгодно выстраивать дружеские или уж, по крайней мере, не враждебные отношения с соседями — особенно с теми, на территории которых живет много граждан бывшего Советского Союза, тесно связанных с Россией этнически и культурно. Нам стратегически выгодно, чтобы эти люди активно и конструктивно участвовали в политической жизни стран, где они живут, — что невозможно, если их будут воспринимать там в качестве «пятой колонны» (напомню, что в момент апофеоза борьбы за права русских на Украине поддержка русскоязычных политических сил в Латвии упала практически втрое). Нам выгодно поддерживать на территориях, где живут наши соотечественники, мир и спокойствие. И нам ни при каких обстоятельствах, даже если это на первый взгляд выглядит правильным, невыгодно провоцировать милитаризированные сепаратистские движения у своих границ, в том числе и потому, что их лидеры и участники гораздо скорее, чем это некоторым кажется, станут действующими лицами внутрироссийской политики.